Коротко о вирусе: эффект на российскую экономику

Нервозность на рынках по поводу эпидемии растет, валюты EM ослабли на 1-6% в январе.

На прошлой неделе нервозность на глобальных рынках по поводу рисков, связанных с распространением эпидемии, сильно возросла. Цены на нефть снизились на 12% с конца декабря и на 4% на прошлой неделе, некоторые из валют развивающихся рынков ослабли на 6%, а вероятность дополнительного понижения ставки ФРС к концу этого года выросла с оценки 51% в начале января до 87%. Важный момент заключается в том, что сложившаяся ситуация беспрецедентна, и ранее используемый пример эпидемии 2003 г. SARS становится все менее и менее релевантным. В 2003 г. экономика Китая потеряла примерно 1 п. п. от своего роста, а в квартал, на который пришелся пик эпидемии рост замедлялся с 11% до 9%; тем не менее, для глобального роста это замедление не стало болезненным, так как экономическая активность в те годы находилась на подъеме. В 2020 г. пандемия, судя по всему, станет продолжением рисков, связанных с торговой войной и определявших настроения рынков в 2019 г.; это значит, что несмотря на смягчение монетарной политики в мире в прошлом году, перспективы глобального роста остаются под угрозой. 

Россия закупает в Китае товаров на $ 50 млрд в год.

Рост опасений по поводу эпидемии поднимает все больше вопросов о возможном влиянии на российскую экономику. Одна вполне очевидная связь — торговый канал: в последние 10 лет торговля с Китаем выросла с 8% до 16% в совокупном внешнеторговом обороте России. Россия сейчас импортирует товаров на сумму порядка $50 млрд ежегодно. Примерно половину этой суммы составляет импорт машин и оборудования (большая часть — импорт PC и мобильных телефонов), тогда как химическая продукция и одежда — еще две важные позиции в импорте, на каждую из которых приходится примерно по 10% российского импорта из Китая. С точки зрения зависимости от закупок продовольствия, на тех рынках, где присутствуют товары из Китая, их доля не превышает 2%, и такие объемы могут быть легко замещены импортом из других стран. Это значит, что хотя переориентация на другие рынки может повлечь некоторый инфляционный эффект, он будет заметен только в случае серьезных долгосрочных ограничений на закупку китайских товаров. 

Ситуация на валютном рынке не требует изменения монетарной политики ЦБ РФ.

Главным фактором инфляции будет, однако, эффект курсовой трансмиссии, и хотя рубль — одна из трех валют, пострадавших особенно сильно в январе 2020 г (курс рубля ослаб на 2,5%), курс рубля все равно еще не вернулся к значениям ноября-октября 2019 года. Бюджетное правило эффективно снижает чувствительность курса рубля к текущим ценам на нефть. Ухудшение капитального счета, конечно, является возможным риском, однако на поведение инвесторов значительно повлияли опасения из-за введения санкций, и переключение с сильно политизированной повестки на экономические риски вряд ли может ухудшить их восприятие российского рынка и, следовательно, рубля. В итоге мы не видим угроз инфляционному ориентиру ЦБ 4% в 2020 г. и по-прежнему рассматриваем понижение ставки на 25 б. п. на заседании 7 февраля в качестве базового сценария. 

Опасности для туристического сектора невелики; риски для транспортного сектора возрастают.

Важный эффект “домино” эпидемии 2003 г. в мире проявился в сокращении туристических поездок. Ежегодно Россию посещает примерно 2 млн китайских туристов; в 2018 году въездной поток туристов в Россию, по оценкам, составил 25 млн человек. В то же время ежегодно примерно 20 млн россиян совершают туристические поездки за рубеж; учитывая рост опасений по поводу эпидемии часть этого туристического потока может остаться в России, компенсируя потенциальное снижение международного туризма. Важным индикатором для оценки уязвимости экономики РФ к сокращению туристического потока будет показатель динамики оборота розничной торговли: в феврале мы ожидаем, что его рост замедлится до 1,5% г/г по сравнению с ростом на 1,9% г/г в декабре 2018 г. (в январе динамика сохранится в рамках сезонного тренда). Мы также считаем, что следует следить за индикаторами российского транспортного сектора, который был одним из быстрорастущих сегментов: в России пассажиропоток воздушного транспорта в 2019 г. превысил 220 млн человек, из которых34% (70 млн человек) приходилось на международные авиалинии. 

Эпидемия не создает риска понижения нашего годового прогноза роста ВВП на 1,8% в 2020 г., однако ограничивает потенциал его повышения.

Поскольку рост российского ВВП в текущем году базируется на ожиданиях госинвестиций, мы считаем, что сложившаяся ситуация пока не создает угрозы для нашего прогноза экономического роста России на уровне 1,8% г/г на 2020 г. Однако ухудшение внешней среди означает, что ускорение роста до значения более чем 2% г/г будет требовать очень больших усилий, и, таким образом, повышение прогноза роста выше 2% уровня выглядит маловероятным в этом году.