Президент БКС: "Наш рынок всегда был спекулятивным"

Самое главное, что случилось – Россия потеряла возможность фондироваться на западе, и это очень сильно ощутили на себе банки и нефтяные компании, которые привлекали средства за рубежом.

Давайте, о самой популярной теме – кризисе. Как сказывается падение рубля, санкции в отношении России и геополитика на бизнесе БКС и есть ли отличия от 2008 года?

– Многие западные клиенты сократили объемы своих операций через госбанки. Это дало определенное преимущество тем инвестиционным компаниям, которые не находятся под санкциями и занимаются привлечением западных клиентов. Конечно, это в основном спекулятивные деньги, хедж-фонды, фонды, использующие алгоритмические стратегии – им интересно играть на волатильности рубля. Мы даем им не просто доступ на рынок, как это было лет пять назад, а оказываем комплекс услуг, включая и онлайн-конвертацию валюты, и кредитные плечи

Многие фонды сейчас продают акции, есть большой интерес к рынку облигаций. Мы наблюдали активность инвесторов в начале года, и это было, наверное, самое лучшее для них время. В декабре стоимость российских бондов упала, доходность сильно выросла, а в начале года облигации снова выросли в цене, и многие успели заработать. Наш рынок всегда воспринимался как спекулятивный, игроки, которые хотят получить высокую доходность, будут на российском рынке всегда, независимо от санкций и других рисков.

Когда вы говорите об инвестиционном бизнесе крупных банков, вы имеете в виду госбанки? Но тот же ВТБ Капитал, например, сохраняет офис в Лондоне.

– Я не имею в виду, что они физически ушли с рынка, просто с введением западных санкций у них появились некоторые трудности. Тем не менее, ВТБ Капитал – сильный инвестбанк и является одним из наших конкурентов. В каких-то бизнес направлениях больше, в каких то меньше. У нас нет фокуса на классический инвестиционный бизнес, где ВТБ объективно сильнее. Наш основной фокус – это технологии, экзекьюшн, прайм-брокеридж, аналитика. В свете последних событий многие западные инвестиционные дома в России стали больше внимания уделять диверсификации, бэкапам брокеров и нам удалось получить часть дополнительного бизнеса, т.к. количество игроков сократилось.

Еще в ноябре-декабре 2014 года они вообще не хотели иметь дело сроссийскимиинвесткомпаниями, но сейчас ситуация выглядит лучше, к россиянам стало более терпимое отношение. Хотя некоторые западные банки до сих пор не хотят работать с российскими контрагентами, особенно если речь идет об обслуживании состоятельных физлиц, к которым предъявляют дополнительные требования.

Это как то связано со скандалом вокруг операций трейдеров российского подразделения DeutscheBank?

– Отчасти да. Банки более осторожно стали относиться к таким клиентам. У нас была ситуация с крупным клиентом, который делал трансграничный перевод средств, и западный банк остановил платеж. Несколько недель разбирались, что это за сделка, откуда деньги, в чем основание платежа. Потом, правда, перевод все-таки состоялся.

БКС для многих связан исключительной с розничным брокерским бизнесом, а вы сейчас говорите об обслуживании институциональных клиентов. Что-то поменялось в стратегии компании?

– Думаю, что сейчас соотношение розницы и институционального бизнеса где-то 50/50. Если говорить о розничных клиентах, мы не просто предлагаем брокерское обслуживание. У нас растет доля инвестиционных продуктов, таких как структурные ноты, управление активами.

Стратегия компании поменялась за 5 последних лет очень существенно. За это время мы очень много инвестировали в IT, создали свой корпоративный университет, создали сеть продаж. У нас более 700 финансовых советников, они напрямую работают с клиентами, предлагая им более сложные инвестиционные продукты. От простых услуг по предоставлению доступа на биржу компания выросла до услуг финансового планирования, когда клиенту понятно, сколько он может заработать, сколько может потерять, если реализуются риски.

Как много клиентов интересуются такими сложными продуктами, а не приходят к вам, чтобы просто заработать на колебаниях курсов валют?

– Больше половины наших клиентов покупают именно инвестиционные продукты. Вообще в России среди физлиц только 5% интересуются брокериджем. Остальным 95% интересны разной сложности инвестиционные продукты, включая депозиты. Просто исторически сложилось, что главный локомотив нашего бизнеса – это БКС Брокер. За 20 лет работы на рынке у него была накоплена большая база клиентов. Когда регулятор отзывает лицензию у более-менее большого банка, часть клиентов просто перемещаются в другие банки, но многие оказываются и у нас. В декабре прошлого года у нас был настоящий вал инвесторов, приходилось работать по 12-14 часов в сутки. И дело не только в колебаниях рубля, но и в том, что люди, понимая, к чему может привести кризис, боялись держать деньги в банках, и приходили к нам.

Ставки по депозитам сейчас снижаются, но и доходности российских облигаций тоже падает. В чем тогда выгода для держателя инвестиционного счета?

– Мы предлагаем в рамках ИИС структурные продукты на основе евробондов. Сейчас их доходность на уровне 3-4% в валюте. С учетом свопа можно получить до 13% годовых в рублях, плюс еще государство вернет НДФЛ. То есть доходность может быть в районе 17-19%, что выше ставок по депозитам.

Как вы оцениваете внимание регулятора к участникам фондового рынка? Какие темы сейчас вы обсуждаете с ЦБ?

– Может быть это менее заметно, потому что к банкам больше публичного интереса. Банк России разрабатывает целый ряд инициатив, связанных с брокерским бизнесом. Регулятор, видимо, серьезно озабочен проблемами и рисками инвестиционных компаний и пытается понять, как их можно снизить.

Насколько пристально регулятор сейчас следит за сделками, связанными с использованием счетов в западных банках и переводом средств за рубеж?

– Это было очень актуально в 2014 году. Было много скандалов, связанных с выводом денег, был спрос на такие операции, и стоимость компаний с лицензией брокера доходила до 50 млн рублей, по рынку просто ходили жулики и скупали лицензии. Потом через такие компании выводили деньги. Сейчас ЦБ наладил жесткий оперативный контроль, и через банки мониторит все операции по выводу денежных средств.

Расскажите о кризисе рынка репо в декабре 2014 года? Действительно ли могли начаться массовые неплатежи и как следствие начались бы банкротства банков и инвесткомпаний?

– В 2014 году была тяжелая ситуация, но до банкротств, как в 2008 году, было далеко. Тогда все случилось на фондовой секции, когда "Кит Финанс" отказался исполнять сделки РЕПО. После этого начался эффект домино, и кризис ликвидности распространился на всю биржу. Тогда Улюкаев собрал всех участников рынка, и мы очень долго разбирались , как выйти из этой ситуации.

В декабре 2014 году мы наблюдали кризис ликвидности в секции российских бондов и еврооблигаций, а также на валютной секции ММВБ. Но тогда все решилось буквально за пару часов. После того, как рубль резко упал, биржа объявила, что значительно поднимает размер гарантийного обеспечения на валютной и срочной секции ММВБ. Участники торгов встали перед необходимостью за короткое время довнести на биржу значительные денежные средства. Все начали созваниваться, обсуждать, что делать. Потому что вы понимаете, что за два часа до закрытия рынка собрать такой объем денег сложно. Но, к счастью, этого не произошло – рубль начал укрепляться и биржа прислала новое письмо с уведомлением, что снимает повышенные требования по залоговому обеспечению. Думаю, если бы биржа это не сделала так оперативно, то рынку было бы очень тяжело. Я бы добавил, что кризис рынка РЕПО – это всегда кризис доверия. Биржа и ЦБ среагировали очень оперативно: они в кратчайшие сроки запустили РЕПО евробондов через центрального контрагента – это очень помогло.

Как вы оцениваете вероятность повторения кризиса ликвидности, если, например, произойдет новая резкая девальвация рубля?

– Думаю, регулятор уже готов к подобным кризисам. Потому что после каждого из таких кризисов, как 2008 год на рынке акций, или декабрь 2014 года, когда мы видели сложную ситуацию на валютном рынке и рынке бондов, ЦБ получил опыт, а также понимание, что делать в таких ситуациях. Поэтому есть надежда, что ЦБ будет действовать оперативно.

Как отражаются на вашем бизнесе сбои на Московской бирже?

– Я сразу вспоминаю, что было 2008 году, когда на бирже случился один из первых сбоев. Тогда клиенты просто оборвали телефоны, обвиняли во всем брокера, требовали возмещения… Сейчас, конечно, все уже привыкли к сбоям. И брокеры, и клиенты. Как только происходит сбой в торговой системе, мы говорим клиентам, чтобы они обращались на биржу, потому что проблемы именно там.

Но, конечно, если происходит сбой, брокерам приходится оправдываться. Больше всего страдают иностранные инвесторы-арбитражеры, которые продают в России бумаги, апотом покупают на LSЕ, или наоборот. Вы представьте, что крупному брокеру, который купил в Лондоне акции и хочет продать их в Москве, звонит с биржи и говорят, ой извините, у нас сбой торгов торги. И что в такой ситуации инвестору делать?

Давайте поговорим о последних приобретениях БКС? Например, о сделке по покупке американского брокера AlformaCapitalMarkets у Альфа-групп.

– Это наша давняя идея. Роман Лохов убедил меня, что, несмотря на все санкции и геополитику, в США есть инвесторы, готовые инвестировать в наш фондовый рынок. Это видно даже по составу клиентов, с которыми работает наш офис в Лондоне – среди них есть 4 группы клиентов с американскими корнями: это дочки крупных американских алго и арбитражных фондов, брокер дилеры, крупные инвестбанки и фонды. Америка до сих пор является крупнейшим инвестором и нам необходимо локальное присутствие. Не имея лицензированного локального брокера в США, мы не могли напрямую говорить с инвесторами, консультировать их, давать ресерч.

К сожалению, большинство новых игроков, которые в последнее время заходят на российский рынок – это в основном спекулятивные деньги. То есть новые игроки – это те же хедж-фонды, арбитражные и алго-фонды, которым интересно зарабатывать на волатильности.

Мы рассчитываем, что открыв офис в США, сможем привлечь на наш рынок 20-30 крупных фондов, а также расширить наш бизнес с американскими брокерами и инвестбанками, которым нужен выход на Россию. Даже если фонды будут вкладывать по 2-3%, то для нас это будет ощутимо. Кроме того, мы верим, что российская экономика в конце концов начнет расти, и это повысит интерес инвесторов к нашему рынку. Поэтому сейчас удачное время для инвестиций, чтобы расширить глобальный бизнес БКС

Вы хотите сказать, что есть спрос на паевые инвестиционные фонды?

– Спрос, безусловно, есть, как показывает успешный опыт Банка Русский Стандарт по привлечению средств в ПИФ. Именно поэтому в рамках сделки по покупке УК "Русский стандарт" мы с Рустамом Тарико договорились о партнерстве в области продаж инвестиционных продуктов, которые мы будем совместно разрабатывать. Партнерство позволит использовать опыт ФГ БКС в создании инвестиционных продуктов и возможности продаж Банка Русский Стандарт. Мы также открыты к партнерству с другими банками с широкой филиальной сетью.

С ТКС Банком у нас также заключено партнерское соглашение. Но там линейка продуктов будет шире, мы планируем продавать через онлайн структурные продукты, ноты, ПИФы, брокерские услуги, открывать индивидуальные инвестиционные счета. Смысл в том, чтобы клиенты могли нажатием одной кнопки купить акции или открыть ИИС. На западе эта возможность появилась уже давно: клиенту достаточно иметь счет в банке, через который он может заключать договоры с брокерами, УК. Надеюсь, что у нас благодаря онлайн-технологиям тоже произойдет революция на инвестиционном рынке.

Во сколько вам обошлось партнерство с банком "Русский стандарт"? Потенциальные покупатели говорили, что обсуждалась сума в полмиллиона долларов.

– Это была взаимовыгодная сделка для всех партнеров – мы получили управляющую компанию и возможность продавать продукты через банк. Надеемся, что в следующем году это позволит нам привлечь в ПИФы несколько миллиардов рублей.